ЯПОНСКИЙ СОНЕТ: \»ТРОЙНОЕ ХОККУ\» или \»РАЗЛОЖЕНИЕ ТАНКА\»

Классическая японская танка – это нерифмованное пятистишие с жëстким распределением количества слогов в строках по формуле 5·7·5·7·7. Первые три строки – 5·7·5 – выделились в самостоятельную форму хокку.

Я сочинял много танка и хокку в классическом размере. Особенностью такого стихосложения является иная, менее привычная для русского слуха, система ограничений. Поэзия (и вообще искусство) всегда существует в той или иной системе ограничений, которую поэт вынужден преодолевать, чтобы выразить то, что он хочет. Будучи по своей природе стремлением к свободе, поэзия обнаруживает эту свободу как свободу внутреннюю в противовес ограничениям формы. Вообще, свобода без ограничений не существует (вряд ли можно говорить о свободе Бога) и состоит в преодолении их.

Для чего нужна иная система ограничений? Для того, чтобы преодолеть инерцию старой, привычной, освоенной системы. Примером этого является \»инерция ямба\», о которой писали еще в 19 веке. В наше время, после столетий русского стихосложения, эта инерция столь велика, что почти любое стихотворение, которое казалось бы пишется легко и свободно, без оглядки на какие-либо ограничения, оказывается написанным ямбом. Дело не в том, что ямб плох, а в том, что эта привычная форма провоцирует привычное – ямбическое – мышление: привычные, ставшие уже стандартными, шаблонными, обороты речи, образы и мысли. Тем самым шаблонным становится не только форма (что хорошо), но и то, что в этой форме написано, то, ради чего стихотворение сочинялось (что плохо). Так исчезает поэзия.

Иная система ограничений вынуждает и мыслить по другому, привычные шаблоны оказываются противоречащими этим ограничениям, и поэт вынужден искать новые выразительные средства, новые образы и новые мысли. Что характерно для танка и хокку? С одной стороны, эта система легче для стихосложения, а с другой – сложнее. Легче, потому что не нужно искать рифмы и не требуется правильное чередование ударных и безударных гласных, определяющее размер стихотворения в силлабо-тоническом стихосложении. Сложнее, потому что приходится следовать жëсткой заданности числа строк и числа слогов в каждой строке (силлабика). Как результат, стихи получаются не такие, как если бы их писать безо всяких ограничений. Иногда я даже удивлялся, какие образы, мысли и обороты речи находишь в процессе поиска тех слов, которые \»влезли\» бы в прокрустово ложе танка или хокку. Не было бы этих ограничений, не было бы и поиска; не было бы поиска, не было бы и находок. А искать нужно, потому что первый приходящий на ум способ выражения, как правило, всегда стандартен и потому не годится для поэзии. Иногда в процессе такого поиска начальная мысль-чувство, ради которой и затевалось сочинение стихотворения, изменяется до неузнаваемости и становится маленьким открытием. Только так – через труд – только и можно высекать строки из \»граненой яшмы\» (Ли Цинчжао). А вдохновение – всего лишь радость ожидания и предчувствия, сопровождающая такой труд.

До какого-то времени я писал классические танка и хокку от случая к случаю. Летом 1998 г. в деревне Липовка я написал первый цикл из 28 хокку \»Хайку·Липовка·1998·Лето\» (http://www.ispras.ru/~igor/haiku/index.htm). Там же можно прочитать мои тогдашние соображения об этой стихотворной форме в русской поэзии \»5+7+5 ( возможна ли русская хайку ? ) \».

Через какое-то время, проведëнное за сочинением как обычных (силлабо-тонических) стихов, так и танка и хокку, мне захотелось большей свободы, что, в силу вышесказанного, означало – новых ограничений.

Год назад, осенью 2003 г., во время путешествия по Израилю, я подумал: а что если для трëхстишия брать не первые, а средние три строки танка: 7·5·7. Я назвал эту форму сердцевиной танка или обратное хокку, поскольку оно получается из обычного хокку обращением числа слогов 57. Так получился \»Израильский цикл\» из 18 обратных хокку (http://www.ispras.ru/~igor/GALLERY/Israel2003/menu.html).

И, наконец, этим летом 2004 г. всë в той же деревне Липовка я сделал следующий естественный шаг: выделил последние три строки танка: 5·7·7. Такое трëхстишие можно назвать нижнее хокку или половина сэдока, если вспомнить о древней и редкой форме японской поэзии – шестистишии сэдока по формуле 5·7·7·5·7·7. Такие шестишия были уже в первом японском поэтическом собрании Манъëсю (\»Собрание мириад листьев\», VIII в.), правда в малом количестве (из 4516 песен 57 сэдока, 4194 танка и 265 нагаута – длинных песен, также построенных на чередовании 5- и 7-сложных строк ). В своей наиболее древней форме сэдока выражает перекличку двух сторон, т.е. женской и мужской половин хора, в виде вопроса и ответа. Шестистишия сэдока ещë называют песни гребцов, так что половина сэдока – это песня одного гребца.

Я решил соединить все три способа выделения трëхстиший из танка так, что получается девятистишие из трëх строф по три строки в каждой: тройное хокку или разложение танка (на хокку). Его формула: 5·7·5+7·5·7+5·7·7. Ближе всего такая форма к европейскому сонету, так что это можно было бы назвать также японским сонетом. В Липовке я и написал 11 таких стихотворений, предлагаемых вашему вниманию.

ДНЕВНЫЕ СНЫ

Жаркое солнце.
В недвижимом воздухе
Травы уснули.

Усталого дерева
Отражение
Спит в зазеркалье воды.

Целую вечность
Над притихшей деревней
Всë те же два облака.

НА ЗАКАТЕ

Около дома
Комаров будет меньше –
Траву покосил.

И прилëг на веранде
Смотреть на закат,
На запад открыв окно.

Зажглись облака.
Тихо садится Солнце.
Медленно гаснет Земля.

БЕЛЫЕ ОБЛАКА

Белые лодки
В солнечном свете плывут.
Плывут и плывут.

Мне сегодня лениво
Постель покидать –
Довольно Неба в окне.

Вот день уплывëт,
Встречу ночь и прохладу
И челн Луны в волнах звëзд.

СФЕРА ЛУНЫ

Лунная сфера
Над лугами ночными
Кружит и кружит.

То над рощей погоста
Подолгу висит,
Озаряя сияньем,

То вдаль улетит,
Чтоб у звëздного Неба
Вновь наполниться светом.

ПРОГУЛКА С ЛУНОЙ

Иду налево –
Луна налево следом
В ветвях мелькает.

Тогда иду направо.
Луна – направо,
Будто на верëвочке.

Так и ходили
Всю ночь напролëт вдвоëм
По Земле и по Небу.

ЦЦИКАДЫ ЗВЕНЯТ

Цикады звенят.
Лëг и слушаю голос
Ночной тишины.

Мышь прошуршит по траве.
Цикады звенят.
Птица кричит за рекой,

Лает собака.
Кто-то смеëтся в доме.
Цикады звенят в ночи.

ЖЕЛТАЯ ПЫЛЬЦА

Сегодня с утра
Наша Старица стала
Рекой Хуан-Хэ.

Жëлтые волны гонит
Ветер Восточный
К чужим берегам.

Вот лодки плывут.
Рыбаки тянут сети,
Полные жëлтой пыльцы.

ВЕЧЕРНИЕ ТЕНИ

Вот-вот упадëт
Солнце дневное за край
Вечерней Земли.

Тень на траве всë длинней
С каждой минутой.
Видишь, какой великан!

Мог бы до Неба
Достать, но бледнеет тень,
Сливаясь с тенью Земли.

ДИКАЯ РОМАШКА

Мал и невзрачен
Дикой ромашки цветок –
Меньше копейки.

Чей прохудился карман?
Кто сосчитает
Россыпь монет на лугах?

Гномы-цикады
Считают без устали
И пересчитывают.

РАССВЕТ В ТУМАНЕ

Восходящее
Солнце в красном тумане
Словно замерло.

Там по небу резные
Деревья плывут,
Срезая стебли лучей.

А на западе
Выше холодных высот –
Луна уходящая.

ГРУЩУ ОБ ОТЪЕЗДЕ

В середине дня
Дождь прошëл. Посвежело.
Плывут облака.

Скоро ехать в столицу,
Где нет облаков,
Где радость не дарит дождь.

Кто в доме пустом
Будет встречать-провожать
Все рассветы-закаты.