Такой Янка Купала… и др.


Такой Янка Купала… и др.

Нашли звезду, нашли элементарную частицу,
Нашли себя и личностью не мыслим поступиться.
Нашли и творчески мы собственное кредо…
А многие из нас нашли могилу деда?

Мой отец Александр Филиппович Стефанович, бывший член компартии Западной Белоруссии, инструктор ЦК белорусской крестьянско-рабочей Громады, секретарь депутатского клуба «Змаганне», в конце 1929 года, спасаясь от очередного ареста, с подорванным в белопольских тюрьмах здоровьем по решению ЦК КПЗБ был переправлен в Советский Союз.
После лечения и учебы работал под Минском редактором газеты «Большевик Борисовщины». Там в 1932-м и состоялась их первое знакомство – молодого журналиста и классика белорусской литературы Янки Купалы. Дело в том, что Иван Доминикович Луцевич вместе с женой Владиславой Францевной часто отдыхал в Корсаковичах Борисовского района.
Однажды, уже в следующем году, после одного из районных мероприятий состоялся товарищеский ужин партактива. Отец сидел рядом с поэтом, они говорили об общих знакомых в Западной Белоруссии, потом именитый гость первый затянул: «А у поли верба».
Общение продолжилось в нашей двухкомнатной квартирке, куда они отправились на ночлег. Проговорили до четырех утра.
Направляемый дотошными вопросами и неподдельным вниманием Ивана Доминиковича, отец рассказывал не только о подпольной борьбе и легальной работе «Громады», «Змагання» и ТБШ (товарищества белорусской школы), но не удержался и от воспоминаний о первом знакомстве с творчеством гостя.
В феврале 1919-го, возвращаясь из эвакуации, он купил в Минске сборник «Шляхам жицця», изданный в 1913 году Петербургским издательством «Загляне сонца и у наша ваконца». Помнил некоторые стихи до сих пор. Саму книгу конфисковала при очередном аресте дефензива Виленского края.
В 1921-м, учась в Борунской учительской семинарии, участвовал в спектакле «Паулинка». Семь лет спустя сам вокруг постановки этой купаловской комедии на запрещенном белорусском языке в родном селе Гольшаны сплотил комсомольцев и коммунистов, организовал Ошмянский поветовый комитет КПЗБ.
Вспомнили и стихи гостя, посвященные борьбе трудящихся Западной Белоруссии «А у Висле плавае тапелец.» Отец рассказал, что, находясь в Ошмянской тюрьме в январе 1927 года, получил с воли сборник Я. Купалы «Безназоунае», после чего организовал коллективное письмо 35-ти заключенных автору.
Иван Доминикович подтвердил, что нелегально переправленное в Минск письмо было ему передано. Говорили о жизни оторванного края, о родных для поэта Вязынках, в которых отец не раз бывал, организовывая селян на борьбу за национальное воссоединение Белоруссии.
С той памятной ночи при наезде в Борисов Янка Купала не только бывал в редакции, но и всегда ночевал в квартире отца, нередко вместе с теткой Владей, как называли мои родители жену поэта.
Отец пишет в воспоминаниях: «Правда, иногда мешал своими шалостями и плачем мой малый сын». Так вот это был я, впоследствии полюбивший поэзию, издавший более десятка книг и принятый в Союз писателей России.
Как-то утром Иван Доминикович пригласил и отца в Корсаковичи, куда отправились на райкомовской легковушке ГАЗ-А. В сельхозартели «Красный борец», приглашенные в дом, позавтракали простоквашей с картофельным пюре, ходили по полям, беседовали с колхозниками.
Во время прогулки Иван Доминикович рассказал, что недавно в Виленской белорусской гимназии с благословения фашиствующего провокатора Островского было организовано чтение купаловских произведений, где подчеркивались отдельные фразы, которые якобы подтверждали мечты автора о буржуазно-националистической Белоруссии.
«Какая хлусня и провокация!» – негодовал поэт. Возмущался молебнами, которые прошли в костелах во время празднования его пятидесятилетия. Сказал, что опубликовал письмо-протест.
Были встречи и в Минске. Одна случайная встреча в Белорусской академии наук с последующим обедом в столовой на Советской улице. И несколько других, когда отец лечился в клинике, и Янка Купала и тетка Владя приходили в палату, беседовали с профессором Бураком, угощали больного домашними пирожками.
1 июля 1934 года, когда в Борисов приехал Я. Купала, в клубе им. М. Горького шло собрание партийно-комсомольского и профсоюзного актива. Секретарь райкома Чернышев поручил отцу пригласить Ивана Доминиковича. Поэта встретили овацией, и вместо приветственной речи он прочитал свои стихи. Когда же уселся рядом с отцом в президиуме, тот обратился к нему:
– Иван Доминикович, скоро годовщина освобождения Борисова от белополяков, будет открытие памятника Ленину, который возводится на средства рабочих города. Большая просьба приехать к нам на это торжество, а может, и новыми стихами порадуете…
– Обязательно приеду, – ответил Я. Купала, – а вот что до стихов, то они у меня давно на бумагу просятся. Добро, редактор, я дам тебе знать, если что получится.
Иван Доминикович уехал в Корсаковичи, от него не было никаких вестей, 17-го отец уже собрался ехать к нему, как вдруг входит в редакцию Владислава Францевна, которая возвращалась в Минск, и подает конверт:
– Вот Янка прислал поэму!
Отцу показалось, что ослышался. Ждал стихотворения объемом в страничку, а тут – поэма.
– Да, поэму про Борисов, – улыбалась тетка Владя. – Отрывки уже читал колхозникам.
В конверте было несколько листов стихов и записка, написанные характерным четким почерком поэта. Отец помчался в райком, поэма была прочитана вслух и всем понравилась.
Поэма Янки Купалы «Борисов» была напечатана на первой странице специального номера газеты «Большевик Борисовщины», который был посвящен годовщине освобождения города и открытию памятника вождю. Этой публикацией гордился весь редакционный коллектив. Не всякой районной газете выпадает счастливый случай впервые печатать солидное произведение прославленного автора.
Как и обещал, народный поэт приехал на торжественное собрание, где прочитал свою поэму. В ней, вспоминая историческое прошлое, он говорил о солдатах Вильгельма, о кровавом разгуле белополяков и о том, что город руками рабочего класса был поднят из руин. В поэме подчеркивался современный индустриальный облик Борисова, звучали призывы к пролетарской бдительности.
Говорил Янка Купала и о природе Борисовщины, изобилующей богатством кра¬сок: о зелени лугов и лесных массивов, голубизне цвету¬щего льна, золоте созрева¬ющих хлебов, серебре из¬вилистой Березины и ее притоков…
Плыве рака Бяроза плаўна,
Плыве, мiнае горы, долы;
На берагах яе спраддаўна
Паўсталi гарады i сёлы.
Паўстаў Барысаў у сотнi гоняу,
Стаiць над рэчкай i снiць думы:
Якiм ён быў, якiя сёння
Яму пяюць Бярозы шумы.

На другой день Иван Доминикович зашел в редакцию и попросил вернуть листки с поэмой:
– Для книжников пригодится, – сказал он, – и для архива!
Отец вернул поэму, тут же именитому автору был выплачен гонорар. Он остался доволен и сказал, что, живя в Корсаковичах, написал еще несколько стихотворений.
Последняя встреча у отца с народным поэтом Белоруссии была в 1935 году. Иван Доминикович подарил отцу книгу стихов «Спадчина», изданную еще в 1922 году с надписью: «Молодому редактору от старого поэта Я. Купалы».
К сожалению, и эта книга, и несколько писем Ивана Доминиковича пропали где-то в архивах НКВД: осенью 1935 года отец был арестован и как «враг народа» провел четырнадцать лет на Колыме. Полностью реабилитирован был в 1956-м. Член Союза журналистов СССР, Заслуженный работник культурно-просветительной работы, живя в Вильнюсе, в 1990 вновь оказался «за границей». Умер в 1994-м…
Мой памятник ему и маме – главы «Сёе тое аб бацьках», «Детство» и «Послесловие» в автобиографичном романе «Сидячая работа»…

0 комментариев

  1. fedorovna

    Роман «Сидячая работа» читала и радовалась, что читала. Особенно познавательна вторая часть и Приложение к третьей. Наиболее интересна — первая…
    Кстати, в списке «Все произведения» автора есть его виртуальная версия. Рекомендую.
    Автору — творческих успехов!

  2. Dainave

    Начала чітать…
    Захватывает..
    Но…
    неточності убівают…

    Еслі это воспомінанія…
    То потрудітесь уточніть самое важное…
    В воспомінаніях, еслі упомінаются історіческіе персоны, то, что касается іх должно быть точно…
    Ведь это не історія вашей собственной жізні і не анекдот…

  3. ernest_stefanovich_

    Уважаемая! Очень хочу, чтобы Вы (в окне рецензий же!) конкретно указали на неточности, которые признаю тем с бОльшей радостью, чем они будут БОлее обоснованы (чего и Вы же требуете от меня!).
    Дело в том, что этот очерк для районки был мною написан исключительно по карандашным наброскам моего отца (после его смерти), уточнить уже опоздал… А ни он, ни я историческими деталями не занимались (по разным причинам, но именно так).
    Так что принимаю полностью общую «убийственную» направленность Вашего отзыва. И молю о деталях. Не о самом ист. материале, а о хотя бы характере неточностей.
    В ожидании… с благодарностью за внимание, извинениями за «покушение на убийство»

  4. ernest_stefanovich_

    А кто вас, нелюбезная, запрягает в чужую работу? Что сказала… — ничего не сказала, кроме неудовольствия да еще неизвестно чем…
    Будьте добры, войдя в окно рецензий, сделать с в о ю работу — написать именно критическое сообщение с конкретно указанными недостатками или достоинствами. А для сумасбродных команд типа — задайте поиск и подкорректируйте — есть армейские плацы, — не литературные сайты…
    Впрочем, убедившись в вашей некомпетентности даже в общении, не испытываю никакого желания что-то разъяснять вам. Говоря словами гарика Губермана (цитирую, заменив одну букву, которая обычно в печатных изданиях стоит на месте):

    Всеведущ, вездесущ и всемогущ,
    окутан голубыми небесами,
    Господь на нас глядит из райских кущ
    и думает: «Разъё.ывайтесь сами!»

    Я при вашей дремучей неприязни, формулируя ответ, думаю о вас так же…
    Извините, что вынужден был общаться. По своей воле — никогда б. А дурацкая интеллигентская вежливость вынуждает. Отрекаюсь от нее!

Добавить комментарий