— из рассказов машиниста-инструктора —
Шестнадцати им, пожалуй, еще не было. Мальчик вежливо слушал провожающих его родителей и, поминутно оглядываясь на двери вагона, все время ловил взглядом другое – фигурку девочки с розами в руках, которая высоко и одиноко белела на путепроводе.
Загорелся зеленым светофор, опробовали тормоза поезда, проводники начали опускать площадки. А родители мальчика не уходили. Он простился с ними, глянул на путепровод. Подталкиваемый проводницей, исчез в глубине тамбура. Родители не уходили.
Машинист тронул контроллер, мы с помощником оглянулись, – перрон взмахами рук еще пытался удержать нас, но поезд уверенно набирал ход. На вагон, в котором уезжал мальчик, частыми слезинками сыпались сверху розы…
Через два перегона помощник протянул обрывок диаграммной ленты со скорописью:
Ах, какие красивые проводы
Незаметно устроила ты,
Рассыпая в слезах с путепровода,
На вагонную крышу цветы…
Молодец! Кто бы мог подумать? Родился в роддоме, учился в училище, работал на работе, а вот, поди же ты!
Я на том же клочке нацарапал:
Литературно, кажется, – с путепровóда…
Р. S. – писать пиши, но не во время хода!
Предупредительно вскрикивая, деловито и невозмутимо врезáлся в добрый день наш поезд. Мы улыбались.
«Предупредительно вскрикивая, деловито и невозмутимо врезáлся в добрый день наш поезд. Мы улыбались.»
Это мне понравилось больше всего.
Знаете, Ирина! То, что людям нравится в добрых словах больше всего, — автору, который их вызвал к жизни, нравится еще больше!
Как и человек, которому это доброе «понравилось больше всего»! Спасибо, то есть — спаси Бог — на добром слове…