«Вот и день отгорел. Видишь, Боже, измученный Ной
В утомленном ковчеге упавшие звезды качает.
И слезится душа, и над черной постылой волной,
Кроме Ноя, молитвой никто тебе не докучает.
Позабыть бы о днях, когда рос этот мрачный ковчег,
О соседях, друзьях и родне, ребятишках и прочем.
Я доподлинно знал, что уже обречен человек.
Но без воли Твоей разве мог я хоть чем-то помочь им?
А когда напирала, с высот низвергаясь, вода,
И в отчаянье люди бежали под прорванным небом,
Я за них не молил: малодушно боявшись тогда
На себе ощутить отголоски великого гнева.
Помнишь, юную мать заливало холодной водой,
А она мне тянула букет верещавших пеленок
И молила: «Спаси! Помоги ему! Смилуйся, Ной!
Ведь ни в чем не виновен родившийся этот ребенок!»
Я до смерти своей этим плачем, как грязью, облит.
И устала душа принимать эту горечь без меры.
Потому-то, наверное, старое сердце болит,
Что придавлена совесть моей стопудовою верой.
Что мне делать, Господь? Я давно потерял аппетит
И смотреть не могу на сынов помрачневшие лица».
«Успокойся, старик. Видишь: голубь назад не летит.
Значит, будет весна. И Земля для любви возродится».
Людмила Некрасовская «Старый Ной» (Вне конкурса)
Автор: Некрасовская
0 комментариев
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Ударение традиционно иллюстрирует метафоричный анапест, об этом свидетельствуют краткость и завершенность формы, бессюжетность, своеобразие тематического развертывания. Очевидно, что женское окончание непосредственно осознаёт дискурс, где автор является полновластным хозяином своих персонажей, а они — его марионетками. Абстракционизм традиционно выбирает генезис свободного стиха, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.
Эрнест, могу ответить в Вашем ключе, но боюсь, что наша языковая игра не приведет к активно-диалогическому пониманию большинство посетителей странички. Искренне, Ваша Люда
Я за них не молил: малодушно боявшись тогда
На себе ощутить отголоски великого гнева….
Потому-то, наверное, старое сердце болит,
Что придавлена совесть моей стопудовою верой.
Вот главный «сюжет» вашего стихотворения, Люда!
С уважением,Игорь.
Спасибо, Игорь. Вы совершенно точно определили главные акценты. С теплом, Люда
Прекрасно написано. Я к этому стихотворению возвращаюсь и возвращаюсь уже несколько месяцев. Образ Ноя здесь, наконец, перестал быть идолом с каменным лицом, он очеловечен. Хочется верить, что он, в самом деле, знал и угрызения совести.
Но я все время запинаюсь на одном слове: «родившийся этот ребенок» Ну а каким еще может быть ребенок, не с неба же свалившийся? Вам бы здесь какой-то другой эпитет подобрать, чтобы не было «масла масляного», написать что-то вроде «ну разве повинет хоть в чем-то вот этот ребенок»
С уважением Елена
Леночка, спасибо. Мне хотелось подчеркнуть, что ребенок родился только. Не месяц и не год назад, когда мать успевает привыкнуть к своему малышу. Гибель ребенка всегда для матери трагедия, какого бы возраста он ни был, но гибель только что рожденного ребенка мне кажется особой несправедливостью. Возможно, это — мое восприятие, основанное на личной трагедии, но вы правы в том, что это нужно было несколько иначе подать. С теплом, Люда
И Вам спасибо за понимание. С теплом, Люда