А как над клумбой я висел!
О Богородица святая!
Родной – и царский – львиный зев
раскрылся трепетно цветами.
Широк – почти как Енисей –
и должен быть ужасно страшен…
Пленял любимый львиный зев:
немногое вдыхалось краше.
Когда оставили, насев
грядущим сном, как будто силы, –
собой рисую львиный зев,
не столь душистый и красивый.