…Они договорились не любить друг друга. Условились просто быть вместе. Просто так. Каждой же твари по паре, в конце концов. Тем более, когда человек один долгое время – это настораживает, вызывает массу вопросов, интригует домыслами и обрастает догадками. Охи сострадания, ахи удивления, эхи непонимания… и много другого, что портит настроение и расшатывает веру в собственную состоятельность — медленно, но верно. Поэтому они просто решили быть рядом друг с другом, чтобы не давать повода лишний раз плохо думать о них, не быть белыми воронами, а быть – как все.
Как все жили. Просыпались утром. Шли на работу: вместе до остановки, а потом каждый ехал в свою сторону. Выходя из дома, целовались на прощание и желали друг другу удачного дня. В обед исправно созванивались: «- Дорогая?.. –… Дорогой?». Вечером встречались на остановке и медленно шли домой, держась за руки и рассказывая друг другу о прошедшем дне. Приходя, готовили ужин. Ужинали. После убирали со стола: один посуду моет, другой ее протирает. Потом молча смотрели телевизор. Чуть позже по очереди принимали душ. Ложились спать под одно одеяло. Иногда среди ночи кто-то из них просыпался и — между прочим — будил другого. Шепотом в ухо: «Иди ко мне!» или поцелуем в губы: «Хочу тебя!». Засыпали, а утром снова просыпались под звон будильника. Так и жили. Удобно. Привычно. Комфортно. Как все.
… А однажды, кажется, осенью или зимой… а может быть, летом?.. Времена года оказались так похожи, что не различишь… Однажды они вспомнили о договоре, который заключили когда-то. Он улыбнулся. Она улыбнулась. Хором – так получилось — сказали: «Нарушили… Я так сильно люблю тебя!»
А ведь когда-то все начиналось – просто так.

…Они договорились не любить друг друга. Условились просто быть вместе. Просто так. Каждой же твари по паре, в конце концов. Тем более, когда человек один долгое время – это настораживает, вызывает массу вопросов, интригует домыслами и обрастает догадками. Охи сострадания, ахи удивления, эхи непонимания… и много другого, что портит настроение и расшатывает веру в собственную состоятельность — медленно, но верно. Поэтому они просто решили быть рядом друг с другом, чтобы не давать повода лишний раз плохо думать о них, не быть белыми воронами, а быть – как все.
Как все жили. Просыпались утром. Шли на работу: вместе до остановки, а потом каждый ехал в свою сторону. Выходя из дома, целовались на прощание и желали друг другу удачного дня. В обед исправно созванивались: «- Дорогая?.. –… Дорогой?». Вечером встречались на остановке и медленно шли домой, держась за руки и рассказывая друг другу о прошедшем дне. Приходя, готовили ужин. Ужинали. После убирали со стола: один посуду моет, другой ее протирает. Потом молча смотрели телевизор. Чуть позже по очереди принимали душ. Ложились спать под одно одеяло. Иногда среди ночи кто-то из них просыпался и — между прочим — будил другого. Шепотом в ухо: «Иди ко мне!» или поцелуем в губы: «Хочу тебя!». Засыпали, а утром снова просыпались под звон будильника. Так и жили. Удобно. Привычно. Комфортно. Как все.
… А однажды, кажется, осенью или зимой… а может быть, летом?.. Времена года оказались так похожи, что не различишь… Однажды они вспомнили о договоре, который заключили когда-то. Он улыбнулся. Она улыбнулась. Хором – так получилось — сказали: «Нарушили… Я так сильно люблю тебя!»
А ведь когда-то все начиналось – просто так.