Опасное наследие (2 глава)


Опасное наследие (2 глава)

Полностью повесть находится здесь: http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=108633&pid=45

2.

Проснувшись от холода, первое, что он почувствовал следом — был зверский голод, второе — перебивший его острый запах нечистот и гниющих опилок. Вагон товарняка, в который Виктор с Андреем влезли прошлой ночью, разогнув наспех скрученную проволоку, уже не двигался. Где они находились и сколько ехали, Виктор не знал. Рядом, свернувшись калачиком, посапывал друг. Несмотря на тёплую одежду и зимние ботинки, ночевать в марте в не отапливаемом вагоне оказалось ужасно холодно. «Ребята, наверное, сейчас на завтраке» — с тоской подумал Виктор. Пошарив в закромах куртки, он достал маковый сухарь — всё, что осталось у беглецов из провизии. Аккуратно, чтобы не раскрошить, отломил половину себе, а вторую засунул в Андрюхин карман. Дурацкая затея удрать из детдома, на которую он поддался в основном из чувства дружеской солидарности, нравилась ему всё меньше и меньше. Виктор не слишком сильно верил неизвестно откуда взявшимся слухам о матери Андрея, якобы вернувшейся после длительной отсидки. Но тот клялся, что с самого раннего детства помнит большой светлый дом, сливовый сад и добрую, ласковую женщину, качавшую его на скрипучих качелях. Андрей больше месяца строил планы, где и как они станут работать, убеждал, что в жилье родная мать не откажет. Друзьям уже шёл пятнадцатый год, перспектива начать взрослую, самостоятельную жизнь выглядела заманчиво, что и говорить. Немного подумав, Виктор согласился отправиться на поиски светлого дома, сливового сада и доброй женщины…
— Андрюха, вставай! — Виктор толкнул друга локтем, — сюда кто-то идёт.
Тот вскочил на ноги, сонно озираясь по сторонам. Со стороны приоткрытых ворот вагона послышался хруст гальки, шаги приближались.
— Надо выбираться, — прошептал Виктор.
Андрей стоял, затравленно озираясь по сторонам. В углу почти под потолком находилось небольшое вентиляционное окно, затянутое металлической сеткой. Снизу она оказалась надорванной и немного отогнутой в сторону, через образовавшийся просвет вполне можно было попытаться выбраться наружу, если бы только найти лестницу, или ящик. Но в вагоне, кроме опилок совершенно ничего не было.
— Давай на спину, — предложил Андрей, согнувшись под окном, — потом меня вытащишь.
Недолго думая, Виктор влез на подставленную спину, оттянул сетку и выбрался на крышу вагона. Только тут, распластавшись на животе и нагнувшись к окну, он понял, что друга вытащить ему нечем.
— Андрюха, я сейчас обратно влезу, — Виктор схватился за сетку.
Андрей замахал на него руками и прижался спиной к стенке вагона, рядом с откатными воротами. Понимая, что его голову, маячащую в окне, сразу заметят, Виктор вернулся на крышу. Несколько долгих мгновений он напряженно прислушивался к звукам, доносящимся из окна. Клацнула ручка, ворота поехали в сторону.
— Порожняк загаженный, — раздался грубый голос, продолжив мысль витиеватыми матюгами и завершив смачным плевком.
— Пошли, Циклоп, может, в следующих что обломится, — позвал другой голос, удаляясь.
Скрипнули ворота, захрустели галькой затихающие шаги. Виктор облегчённо выдохнул, затем нагнулся к окну. Вагон оказался пуст.
— Андрей, — позвал шепотом Виктор, — Андрюха, ты где? — никакого ответа.
— Эй! Кончай придуриваться, — позвал он громче.
— Чего орёшь? — вылез тот из-под вагона, — они ещё близко.
— Кто они?
— Два бомжа по составу шакалят, — заявил друг со знанием дела.
— Они тебя видели?
— Не-а, — заулыбался Андрюха, — им лезть не захотелось, я из угла всё дерьмо к воротам сдвинул.
— Ну, ты голова! — зашелся смехом Виктор.
— Сползай с крыши, пойдём и мы пошакалим.
Виктор слез с вагона, и ребята отправились на разведку.
Маленький провинциальный городок оказался целиком сосредоточенным вокруг вокзала. По всей вероятности, железная дорога являлась основным источником доходов местных жителей, причём в легальном и криминальном смысле. Город переживал явно не лучшие времена, о чём свидетельствовали не только грязь и запустение, но также заколоченные двери заведений и заброшенные дома с выбитыми стёклами. Побродив около часа по улицам, ребята вернулись к вокзалу. Там велась разгрузка подошедшего за время их отсутствия железнодорожного состава. Несколько бомжеватых на вид мужиков выгружали мешки из очередного вагона. Через окно пристройки к складскому помещению за ними наблюдал апатичный тип в засаленной форме железнодорожника. Вяло помешивая столовой ложкой чай в стакане, он то и дело грязным платком промокал испарину на лысине. Вкупе с этим заметный тремор в руках указывал на то, что тип отчаянно мучается похмельем.
— Пошли, разгрузить поможем, — Виктор двинулся к пристройке.
— Здрасьте, — обратился он к лысому, — нам бы подработать чуток…
Лысый нехотя повернулся и, окинув их мутным взглядом, процедил:
— Валите по домам, нечего здесь ошиваться.
— Дома батя с мамкой вторую неделю бухают, а мы с братом с голодухи пухнем, — прогнусил Андрюха, ткнув Виктора в бок.
Во взгляде лысого скользнул намёк на понимание ситуации.
— Вон к бригадиру идите, — буркнул он, указав на старшего среди грузчиков, и отвернулся от ребят, давая понять, что разговор окончен.
Друзья могли и без подсказки догадаться — кто здесь бригадир. Сам он мешки не таскал. Следя за работой грузчиков, бригадир бросал отдельные замечания, в которых цензурное слово оказывалось лишь случайно. Обматерив очередного работягу, он обернулся к подходящим ребятам.
— Циклоп! — вполголоса ахнул Андрей, глядя в обезображенное лицо бригадира. Отвратительный розовый шрам пресекал по диагонали грязное, заросшее щетиной лицо от середины лба до мочки уха. На месте глаза зиял провал, затянутый плёнкой век, уцелевший глаз злобно уставился на друзей.
— Пошли отсюда, щенки, — процедил, словно сплюнул Циклоп.
— Нам бы поработать… — повторил свою просьбу Виктор.
— Хм… — бригадир демонстративно задумался, оглядывая ребят с головы до ног, вокруг него, побросав мешки, собиралась кучка бомжей.
— А что вы умеете, девочки? — громко спросил он, грузчики сально загоготали, — здесь много горячих парней.
— Мешки умеем грузить, урод! — выкрикнул Андрей, — смех тут же оборвался, повисла зловещая тишина.
— Ты кого уродом назвал, недоносок? — прошипел Циклоп, прищурив единственный глаз. На побелевшем лице его заходили желваки, шрам проступил ещё ярче. Ребята попятились назад. Со всех сторон их уже обступали бомжи. Кто-то из них подтолкнул Андрея к Циклопу.
— Иди-ка сюда, гадёныш, — резко нагнувшись, бригадир сорвал меховую шапку с головы Андрея, — сейчас мы отведём вас в ангар и обучим нехитрому ремеслу.
— Отдай, гад! Моё… — дёрнулся Андрей и тут же отлетел назад, столкнувшись с кувалдообразным кулаком Циклопа. Кровь из рассечённой брови начала заливать его лицо.
— Волчонок вздумал клыки показать, — загоготал бригадир, — сейчас обломаем…
Понимая, что им вдвоём не устоять против толпы бомжей, Виктор бросил отчаянный взгляд в сторону лысого железнодорожника. Тот старательно делал вид, что ничего не замечает. Виктор понял, что надеяться им больше не на кого.
— Погоди, — крикнул он Циклопу, — у меня часы есть… золотые — добавил он, залезая во внутренний карман куртки, — я тебе отдам и мы уйдём. Хорошо?
Виктор достал небольшой свёрток, положил на ладонь и сделал два шага к Циклопу, заметив попутно, что Андрей встал на ноги и следит за другом.
— Ну-ну, давай, что у тебя там? — подбодрил его бригадир.
Любопытство — черта скверная. Бомжи, окружавшие до того ребят сзади, зашли сбоку, чтобы рассмотреть обещанные часы. Виктор, приблизившись к бригадиру, медленно развернул на ладони носовой платок и резко сыпанул находившуюся там соль в единственный глаз Циклопа. Раздался истошный вопль, и пока бомжи соображали, что же произошло, ребята бросились наутёк. Спустя несколько минут, они услышали далеко за собой топот и крики разъярённой толпы.
— По прямой догонят, — задыхаясь, прохрипел Виктор, — давай в тот дом.
На бегу ребята свернули в одну из пустующих четырёхэтажек, видимо так и не дождавшуюся реконструкции. Перепрыгнув через горы битого стекла, кирпича и прочего мусора, друзья заскочили в одну из квартир на третьем этаже. Пока Андрей рукавом вытирал залитый кровью глаз, Виктор с удовлетворением отметил, что межквартирные перегородки, из прессованной соломы со штукатуркой, имеют проломы на протяжении всего этажа. Из-за этого создавалась целая сеть лабиринтов, где можно было бы ненадолго укрыться.
— Вик, а здорово ты его, — хмыкнул Андрей, — жалко только картошку без соли придётся трескать.
— Ерунда, соли ещё раздобудем, — отмахнулся Виктор, — была бы картошка… давай-ка подальше отсюда переберёмся.
Едва ребята прошли сквозь несколько проломов, как со стороны лестницы донесся шум ворвавшейся в дом погони. Судя по звукам, бомжи решили рассредоточиться, друзья потихоньку, стараясь не наступать на битое стекло, начали продвигаться к другому выходу. Когда они почти уже добрались до лестничной клетки, в квартиру, где они находились, кто-то вошёл. Судя по шагам, человек был один. Виктор, нагнувшись, подобрал обломок оконной рамы, Андрей вооружился куском арматуры. Шаги приблизились, ребята прижались к стене. Человек минуту постоял в коридоре и вошел в комнату, где скрывались друзья. Их он заметил не сразу. Пройдя несколько шагов, Циклоп остановился в центре комнаты. Виктор жестами показал другу, что нужно делать.
— Ку-ку, дядя, — сказал Андрей, арматуриной ткнув бригадира в плечо.
Циклоп резко развернулся. На Андрея с лютой ненавистью уставился красный воспалённый глаз. Бригадир хищно оскалился. В этот момент Андрей изо всех своих сил толкнул Циклопа в грудь. Попавшись на уловку, тот нелепо взмахнул руками и грохнулся навзничь, перелетев через стоявшего позади на четвереньках Виктора. В один прыжок Андрей оказался на бригадире, кусок арматуры с отвратительным звуком опустился тому на голову. Виктор, скривившись, отвернулся к двери. Друг, как заведённый продолжал наносить удары, на бледном лице его блуждала дикая бессмысленная улыбка. Виктор ужаснулся, спазмом дёрнуло желудок.
— Стой! Ты же его убил! — завопил Виктор, пытаясь выхватить из руки Андрея скользкую арматурину.
На его вопль дружным топотом отозвались бомжи. Виктор отшвырнул кусок липкого железа, схватил за плечо друга и они бросились на лестницу. Преследователи бежали к ним снизу. Проскочив мимо верхнего этажа и запертого чердака, ребята вылезли на крышу. Добраться до следующей лестницы они не успели, со всех сторон окружали, оттесняя их к парапету, вконец озверевшие преследователи. Они не торопились, медленно сужая круг. Ребятам стало ясно, что они, скорее всего, останутся на этой крыше навсегда. В последний момент Виктор глянул вниз, недалеко от стены дома рос большой старый тополь. Шанс был маленький, но он был. Андрей понял без слов.
— Всё, пошли! — скомандовал Виктор, и они прыгнули вниз…

***

Проснувшись от холода, первое, что он почувствовал следом — был голод, второе — устойчивое ощущение deja vu. Виктор лежал в кровати, блуждая взглядом в белой пустыне больничного потолка и вспоминая, что он однажды вот так же очнулся со сломанной рукой и рёбрами в палате после прыжка с крыши. Память услужливо возвращала его к тем событиям… Им с Андреем повезло, лысый железнодорожник всё-таки вызвал наряд милиции после того, как разъярённая толпа бомжей, бросив разгрузку вагона, пустилась за ребятами следом. Милицейская машина подоспела вовремя, как раз в тот момент, когда преследователи пытались достать беглецов с дерева. Андрей отделался царапинами и ушибами, Виктору повезло меньше — в бессознательном состоянии его увезла в больницу скорая помощь. Циклопу тоже повезло, он остался жив, хотя и стал ещё более уродлив. На Андрея завели дело, но тут же закрыли с учётом его возраста и сопутствующих обстоятельств. А вот слухи об Андрюхиной матери так и остались всего лишь слухами, ребят вернули в детдом.
Виктор легонько тряхнул головой, отгоняя прочь нахлынувшие воспоминания. От небольшой встряски помутилось в глазах, по шее вниз проскочила искра острой боли. Вдохнув полной грудью, он прислушался к ощущениям — похоже, что рёбра целы. Тупая боль в руке скорее говорила об ушибе, или о последствиях вывиха, чем о переломе. Вот только ноги… их он не чувствовал совсем, как впрочем и всей нижней половины тела. Подавив приступ паники, Виктор попробовал повернуть голову. С большим трудом ему удалось немного сместить центр обзора. В поле зрения попали: край стены, штанга капельницы, часть какого-то прибора и фрамуга над входом в палату реанимации. Попробовав подозвать медсестру, Виктор убедился в том, что надежды быть услышанным у него слишком мало, из горла вырывался нечленораздельный хрип, словно он вовсе разучился говорить. Через несколько минут девушка в белом халате заглянула в палату сама, а спустя ещё минут пять привела с собой и врача. Некоторое время тот сосредоточенно читал журнал, висевший на спинке кровати Виктора. Затем улыбнулся ему, как старому знакомому, задал пару вопросов о самочувствии, не дожидаясь ответа, дал распоряжения медсестре и покинул палату. Девушка что-то ввела в капельницу, мягкое тепло разлилось по телу Виктора, свет незаметно померк, и больной погрузился в сон.
Следующий месяц Виктор постепенно свыкался со своим новым состоянием. Удушающие приступы тщательно скрываемой паники сменялись полной апатией, а те — неверием в безапелляционность поставленного диагноза, в неотвратимость его последствий. Компрессионно-оскольчатый перелом позвоночника, осложнённый сдавлением спинного мозга с полным нарушением проводимости — это был уже не диагноз, это был приговор. Ещё находясь в бессознательном состоянии, Виктор перенёс несколько операций, но некроз травмированной части спинного мозга предотвратить не удалось. Как только он смог говорить, Виктор спросил об Андрее, но медперсонал ничего о нём не знал. Следователь, посетивший Виктора позже, с прискорбием сообщил ему о трагической гибели друга. После этого, почти физически ощущая пустоту и боль от потери неотъемлемой части себя, Виктор надолго отгородился от внешнего мира.
Дни шли за днями, не принося Виктору ни новостей, ни облегчения. Однажды в конце ноября к Виктору кто-то заглянул в палату, он лежал, по обыкновению глядя в окно, не поворачивая головы.
— Привет! — Виктор удивлённо обернулся на знакомый голос. В дверях палаты, улыбаясь, стояла Оксана.
— Привет! — обрадовался он, — а я уже никого не ждал…
— Извини, — смутилась Оксана, — меня на три месяца посылали работать в клинику в другом городе.
— А, да, — вспомнил Виктор, — ты же медсестра… вот и я с некоторых пор имею прямое отношение к медицине, — с сарказмом добавил он, — я теперь Больной.
— Да, я знаю диагноз, — девушка потупила взгляд.
— Как там Юля? — вежливо поинтересовался Виктор.
— Она сменила квартиру, а потом уехала я, так что как она сейчас — не знаю.
Немного помолчав, Виктор продолжил:
— Я хочу тебя спросить…
— Да?
— Когда нас увозили… Андрей был ещё жив? — Виктор сглотнул ком и отвернулся к окну.
— Нет… Сбежав вниз, я увидела, как тебя аккуратно переносили в реанимобиль, а его положили в пакет и застегнули доверху молнию. Затем пакет забрала скорая… увезла не спеша, без мигалок.
Повисла неловкая пауза. Затем Виктор повернул голову, взгляд его потемнел. Он бросил отрывисто:
— Неизвестно кому из нас повезло больше…
— Не говори так! — запротестовала Оксана, — из любой ситуации можно найти выход.
— Из моей ситуации выхода нет, — отрезал Виктор, снова отвернувшись к окну, — и ты это знаешь.
— Я думаю, что тебе стоит поговорить с одним человеком, — сказала Оксана, — возможно он тебя заинтересует.
— С каким человеком?
— С врачом.
— А-а-а, с ними я разговариваю уже три месяца, — протянул Виктор, — они не очень то спешат меня обнадёжить.
— Он не отсюда… — взглянув на часы, Оксана засобиралась, — я попрошу его зайти завтра, хорошо? А сейчас прости, мне надо бежать. Я потом зайду ещё, — она улыбнулась, — Пока!
— Пока… — буркнул Виктор ей вслед.
Как он ни пытался убедить себя в том, что в этой ситуации предложить что-то может разве только шарлатан, тем не менее, Виктор ждал следующего дня с нетерпением влюблённого в преддверии первого свидания. Бессонная ночь сменилась серым пасмурным утром. Ветер, раскачивая во дворе деревья, бросал в оконное стекло пригоршни ледяных брызг. Казалось, что солнце навеки скрылось за мутной пеленой неба и во всём мире царят тоска и уныние. Промаявшись до обеда, Виктор вконец устал от бесплодного ожидания и, едва прикрыв глаза, незаметно уснул. Ему приснился раскалённый морской пляж…
Песок обжигает стопы ног, Виктор делает шаг, другой по горячему пляжу, наслаждаясь тем, что он опять чувствует ноги. Какое же, оказывается потрясающее чувство ощущать боль в ногах, с которыми навсегда распрощался… Вдоволь побродив по брегу моря, Виктор с разбегу бросается в воду и плывёт, плывёт вдаль, до изнеможения, не заботясь ни о чём до тех пор, пока берег ни сливается с горизонтом. И тут Виктор понимает, что снова парализован, ему никак не удержаться наплаву. Отчаянно пытаясь вырваться из почерневшей пучины, он теряет последние силы и вскоре тяжелая, вязкая, как размокшая глина вода, смыкается над его головой. Виктор ощущает, как жидкость проникает в горло, разрывает лёгкие, а он, лишившись последних сил, отчаявшись вырваться на воздух, медленно уходит во мрак бездонной пучины… и вдруг крепкая рука, схватив его за шиворот, выдёргивает наверх, к лодке, из которой, свесившись за борт, его внимательно рассматривает чьё-то незнакомое беспристрастное лицо…
Виктор инстинктивно сделал глубокий вдох и открыл глаза. Его недавний сон причудливо перемешался с явью — на краю кровати сидел незнакомый человек и внимательно его разглядывал. Виктор вздрогнул.
— Извините, бога ради, не хотел вас пугать, — тут же проговорил незнакомец, — но и будить тоже не хотелось. Можете называть меня Сергеем Анатольевичем, думаю, что Оксана предупреждала о моём визите?
— Да-да, конечно, — Виктор прокашлялся, — Оксана предупреждала… вы меня ничуть не напугали, — слукавил он.
— Разумеется, — улыбнулся Сергей Анатольевич.
Некоторое время они обменивались взглядами, затем новый знакомый продолжил:
— Вашу историю болезни я уже читал, пока вы отдыхали. О самочувствии спрашивать не стану, спрошу о другом — вы в полной мере отдаёте себе отчёт в теперешнем состоянии и ваших дальнейших перспективах?
— В полной… — Виктор побледнел.
— Это хорошо, — заулыбался Сергей Анатольевич, вызвав недоумение Виктора.
— Простите, — поспешил он поправиться, — я имел в виду — хорошо, что мне не нужно объяснять всю серьёзность вашего положения.
— Не нужно… — подтвердил Виктор.
— Вы не женаты, как я вижу… — собеседник кивнул на журнал, висящий на спинке кровати.
— Не успел как-то.
— Так-с, так-с, — Сергей Анатольевич удовлетворённо похлопал Виктора по руке, — а скажите мне, Виктор, родственники у вас есть?
— Я детдомовский, — буркнул тот.
— Угу, — ещё больше обрадовался собеседник, — а близкие, ну там друзья, подруга…
— Близких нет… а какое, собственно… — Виктор уже явно злился.
— Всё, всё, — замахал руками Сергей Анатольевич, — больше никаких вопросов, — он улыбнулся, — понимаете ли, то, что я собираюсь вам предложить — не вполне… законно, — сообщил он вполголоса. Виктор удивлённо посмотрел на собеседника.
— Да-да, отсюда и столько вопросов. Мы должны быть уверены, что родственники не начнут широкомасштабные розыски, пока вы будете проходить лечение в закрытой клинике… если вы согласитесь, конечно, — добавил он быстро.
— С чем соглашусь? — недоумённо пожал плечами Виктор.
— Вечно я спешу, — сокрушенно покачал головой собеседник, — ну что ж, постараюсь вкратце… Вы, безусловно, понимаете, что средствами традиционной медицины вылечить вас, увы, невозможно. По крайней мере, восстановить нормальное функционирование повреждённого спинного мозга. Наша клиника проводит определённые исследования в области освоения биотехнологий. Мы работаем над новыми направлениями в диагностике и лечении различных заболеваний. Кстати, участвуем также и в российской части международного проекта «геном человека». Хм, так вот… Вы, возможно, слышали об исследованиях докторов Чарльза и Мартина Ваканти в одной из лабораторий Медицинской школы при Массачусетском университете. Нет? А о стволовых клетках слышали? Ну, суть в том, что стволовые клетки — это такой особый вид клеток, которые как бы ещё не определились в своём развитии. То есть они могут трансформироваться в клетки любого органа. Так вот… Мартин Ваканти решил провести эксперимент на крысах, имеющих травмы спинного мозга с полной потерей проводимости. Для этого в лаборатории были взяты клетки из спинного мозга взрослой крысы, клетки с незавершенной дифференциацией, то есть определившиеся, чем они станут, но ещё недоразвитые. Ими был засеян каркас из растворяющегося биопластика и помещён в инкубатор. Образованная делящимися клетками ткань была пересажена больным крысам в область повреждения. Через некоторое время утраченная проводимость повреждённого участка спинного мозга восстановилась. В результате целого ряда экспериментов крысы обретали подвижность парализованных конечностей. Если говорить о людях, то до некоторого времени считалось, что стволовые клетки присутствуют только в человеческом эмбрионе. Теперь они найдены и в теле взрослого человека, — Виктор слушал, затаив дыхание.
— Так вот, подобные исследования проводятся и у нас. По некоторым данным мы продвинулись дальше зарубежных коллег, но технология ещё не до конца отработана, не проведено достаточного количества исследований на животных. Тем не менее, полученные результаты дают полное основание предполагать успех применения нашей методики на людях. Скажу честно, в наше время всё достаётся тому, кто первым выйдет на рынок с готовой технологией, конкуренты надолго обречены плестись в хвосте. Нам уже сейчас не хватает полноценных исследований на людях. То есть, говоря иначе — мы можем помочь друг другу. Вы обеспечите нам ценнейший исследовательский материал, мы же предоставим шанс, которого сейчас у вас просто нет, а если и появится впоследствии, то, сколько пройдёт до того времени — никому не известно, — Сергей Анатольевич замолчал.
Виктор полусидел в кровати сбитый с толку, оглушенный полученной информацией, ещё не веря, что у него появился пусть призрачный, но ШАНС.
— Я не буду вас торопить, дорогой мой. Вы должны понимать, что гарантий нет никаких, мы можем только надеяться на положительный исход лечения, вернее сказать — эксперимента, но может оказаться иначе. Подумайте хорошенько, всё взвесьте… одно «но» — нашего разговора никогда не было, — Сергей Анатольевич встал с кровати, собираясь уходить.
— Не нужно, — быстро сказал Виктор. Собеседник вопросительно поднял брови.
— Мне не нужно ничего взвешивать, — пояснил Виктор, — у меня только один выход. Я согласен.
— Вот и хорошо, вот и чудно, — заулыбался Сергей Анатольевич, — в таком случае завтра вам принесут на подпись необходимые бумаги, а затем мы перевезём вас в нашу клинику. Теперь отдыхайте, молодой человек. Надеюсь, что скоро увидимся.
Виктор не мог больше думать ни о чём, ему казалось, что в голове взорвалась бомба, разметав осколки мыслей по комнате. А он бегает, ловит их сачком, как бабочек в детстве, но мысли разлетаются снова и снова, пока он вконец обессиленный ни оставляет попытки навести в голове порядок. Тогда он бросает сачок, словно весло на стремнине и скользит по волнам образов и ассоциаций до тех пор, покуда течение ни уносит его в царство Морфея.
Утром следующего дня в палату заглянула Оксана.
— Привет! Ты как? — спросила она весело.
— Не знаю, — пожал плечами Виктор, — наверное, хорошо. По крайней мере, у меня чувство, что я неожиданно выиграл в лотерею что-то величиной с мою жизнь.
— Возможно, так и есть, — улыбнулась девушка, — хотя я не стала бы забывать об известной мудрости — надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.
— Я не забываю, — сухо ответил Виктор.
— Прости, — Оксана сжала Виктору ладонь, — в последнее время я себе это часто говорю…
— А что это за клиника такая? — спросил Виктор, прерывая неловкую паузу.
— Небольшая клиника при одном серьёзном институте… ты вскоре сам узнаешь всё, что можно будет.
— И ты там работаешь?
— Да, в клинике… с недавних пор.
— Как интересно получается — именно ты работаешь там, где мне могут помочь, — Виктор покачал головой, — удивительно.
— Наверное, это судьба, — улыбнулась Оксана, — если ты в неё веришь, конечно.
— Я готов поверить во что угодно, лишь бы встать на ноги, — усмехнулся Виктор, — ты бумаги принесла?
— Ой, да, конечно. Вот… — она протянула прозрачную папку с документами, — прочитай и подпиши, я пока подожду.
Виктор пробежал бумаги по диагонали, прекрасно понимая, что поставит автограф, даже если в них отпечатан его приговор. Затем быстрым росчерком пера зафиксировал согласие и вернул папку Оксане.
— Быстро, — удивилась она.
— Формальность, — отмахнулся Виктор, — ордер есть, когда переезд?
— Машина внизу, — Оксана достала сотовый телефон и что-то сказала в трубку, — уже оформляют перевод.
Его перевезли в машине скорой помощи с закрашенными белой краской окнами. В итоге Виктор не имел ни малейшего понятия о том, где территориально расположено его новое место обитания. Единственное, что запомнилось — это ухабы, по которым машине пришлось трястись довольно долго. Оксана убежала ещё до переезда, сославшись на неотложное поручение и пообещав встретиться с ним позже. Внутренние помещения небольшой клиники мало походили на привычные палаты городских больниц. Здесь было уютно, комнаты скорее напоминали номера не самого дешёвого отеля. Виктора поместили в комнате, специально оборудованной для человека с ограниченной подвижностью. Удобная кровать с пультом дистанционного управления позволяла быстро лечь, или наоборот, переместиться в моторизованное кресло-каталку. Короткий широкий коридор вёл в ванную комнату и туалет. Там всё оказалось приспособленным для удобного пользования совместно с каталкой. Телевизор под потолком, кондиционер, селектор связи с медсестрой и даже жалюзи в комнате имели кнопки на общем пульте дистанционного управления. Поначалу этот факт вызвал серьёзную озабоченность у Виктора, поскольку запомнить всё сразу оказалось невозможно, и он поначалу боялся, что вместо поворота телевизора включит подъём кровати, или что-то в подобном роде. Открыв жалюзи, Виктор неприятно удивился тонким изящным решёткам на окнах, выходящих в глухой двор клиники. Зачем нужны решетки на окнах комнаты человека с парализованными ногами, да ещё расположенной на четвёртом этаже — этого он понять не мог. Отмахнувшись от неприятных мыслей, он в кресле подъехал к письменному столу с секретером, за дверцей которого с удивлением обнаружил компьютер. Вернее ноутбук с целой кучей установленных игр и тестов.
— Обживаетесь?
Виктор обернулся, в дверях широко улыбался Сергей Анатольевич. На этот раз он был не в белом халате, неизменном атрибуте предыдущей больницы, а в элегантной тройке, придававшей ему щегольской вид.
— Да, потихоньку… вот привыкаю к новым условиям, — Виктор показал на пульт дистанционного управления.
— Ха, когда я находился на вашем месте, то за время реабилитации так и не запомнил назначений всех этих кнопок, — рассмеялся Сергей Анатольевич.
— Вы?! — поразился Виктор, — Вы лежали здесь в качестве пациента?
— Хм, — немного смутился собеседник, — ну да, некоторые из нас по старой исследовательской традиции пробуют кое-что на себе.
— В таком случае, глядя на вас, я отбрасываю последние сомнения, — улыбнулся Виктор.
— Давно пора, — хохотнул Сергей Анатольевич, — сегодня отдыхайте, а завтра с утра и приступим. Сначала сделаем снимки и возьмём образец спинномозговой жидкости, ну а затем уже выработаем окончательную стратегию реабилитации. Кстати, мы не говорим здесь — больной, мы говорим — гость. А вместо «лечения» предпочитаем термин «реабилитация».
— Да, — обернулся он от двери, — не сочтите за труд… на рабочем столе в компьютере есть файл с перечнем специально подобранных психологических тестов, они не отнимут у вас слишком много времени. У меня просьба — проходите, пожалуйста, эти тесты ежедневно. Это поможет нам более точно наблюдать за ходом реабилитации. Договорились? — собеседник сверкнул голливудской улыбкой.
— Безусловно, — ответил Виктор, — тем более что программа развлечений у меня не слишком обширна.
— Вот и чудно, отдыхайте, — собеседник вышел закрыв за собой дверь.
Тесты оказались довольно интересными. Они шли по градации от простых, до очень сложных и от совершенно понятных до абсолютно бессмысленных с точки зрения Виктора. Он потратил на них около часа, а затем нашел стрелялку, в которую когда-то играл и от души погонял монстров по лабиринтам. Когда глаза от игры полезли на лоб, Виктор закрыл секретер и забрался в ванную, впервые за последнее время почувствовав себя человеком, способным обходиться без посторонней помощи. Какое же это блаженство — сидеть под тёплыми струями воды и совершенно ни о чём не думать…
Рано утром его разбудила медсестра в светлом костюме, напоминающем по покрою форму стюардессы.
— Доброе утро, меня зовут Оля, — она приветливо помахала ладошкой, — сейчас мы проведём небольшое обследование, а потом будет завтрак.
— Доброе, — ответил Виктор, — а можно наоборот?
— Увы, — девушка пожала плечами, — но это ненадолго.
— Ну, раз ненадолго… — он накинул халат и пересел в кресло.
Ольга не делала попыток ему помочь. Виктор оценил этот жест — ему не давали лишний раз почувствовать себя инвалидом. Девушка уже стояла в коридоре, придерживая дверь открытой. Он выехал из комнаты и покатил вслед за медсестрой. Проезжая по коридорам клиники, Виктор не переставал удивляться тому, насколько мало походило то, что он видел, на больницу в привычном для него понимании. Пол везде был выстлан покрытием, приглушающим звуки шагов. Ему пришлось ехать за Ольгой довольно долго, и на всём протяжении пути он не увидел ни одного окна, похоже, что все они выходили только во внутренний двор сооружения. Из-за закрытых дверей не доносилось ни звука, поэтому определить — есть ли у Виктора соседи, он не мог. Странным ему показалось ещё и то, что вместо медсестёр, обычно скучающих за столиками в больничных коридорах, здесь на каждом отрезке, от поворота, до поворота, сидели неулыбчивые люди, очень мало похожие на медбратьев. Каждый раз, проезжая мимо такого «медбрата», Виктор чувствовал затылком его цепкий взгляд. В одном месте, проезжая мимо очередной двери, Виктор вздрогнул от мощного удара в неё изнутри комнаты. Он вопросительно посмотрел на Ольгу, но та никак не отреагировала ни на звук, ни на обращённый к ней молчаливый вопрос. В конце следующего перехода, они остановились на лифтовой площадке. Медсестра нажала кнопку вызова.
— Скажите, Оля, Оксана сегодня работает? — спросил Виктор больше для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Оксана? — удивлённо переспросила девушка, — вы о ком спрашиваете?
Настал черёд удивиться Виктору.
— Как о ком? Оксана, медсестра, как и вы… помогала мне переезжать в эту клинику…
— Простите, — девушка смущённо улыбнулась, — у нас нет медсестёр с таким именем. Может быть, она из другого подразделения? Спросите об этом профессора, вот, кстати, мы уже и приехали, — дверь лифта открылась, и они сразу оказались в огромном зале, разделённом перегородками на множество отсеков. В каждом из них имелось какое-то, отличное от других оборудование. В ближайшем отсеке за монитором сидел Сергей Анатольевич, теперь уже в халате бледно-голубого цвета.
— А вот и наш гость, — повернулся профессор, — Олечка, вы пока можете быть свободны. Загляните к нам, пожалуйста, через полчаса, — девушка кивнула и вернулась в кабину лифта.
— Так-так, подъезжайте, не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома… — балагурил Сергей Анатольевич.
— Э-э-э, можно вопрос? — прервал его Виктор, — скажите, профессор, где Оксана? Она обещала навестить меня в клинике.
— К сожалению, дорогой мой, сейчас она навестить вас не в состоянии, — сокрушенно покачал тот головой, — дело в том, что у нашего института есть ряд филиалов по всей огромной территории нашей страны. Для координации действий, ну и в некотором роде, на стажировку мы командируем туда сотрудников. Такие командировки длятся обычно от месяца до четырёх, так вот Оксана как раз вчера отправилась в один из наших филиалов. Уверяю вас, как только она оттуда вернётся, то обязательно вас навестит, — профессор похлопал Виктора по колену.
— А как далеко и надолго она уехала? — удивлённо спросил Виктор.
— Ну, этого я вам поведать не могу. Сказать по правде — я и сам не знаю, — добавил Сергей Анатольевич вполголоса, — я занимаюсь наукой, а не кадрами…
— Так-с, ну что же, мы немного отвлеклись, — добавил он, поворачиваясь к монитору, — пожалуй, начнём…

Добавить комментарий