Арту, ты ли?-2 (из цикла ЗэУсТ)


Арту, ты ли?-2 (из цикла ЗэУсТ)

Музыканты играли размашисто. Так породистые домохозяйки полощут бельё. Проще говоря, они полоскали свои инструменты, извлекая из них сразу все звуки джазового оркестра. Грохот барабанов, которые напоминали артиллерийский редут в действии, грозил свести с ума, в чём его чистосердечно поддерживали визжащая как кошка скрипка, и труба, ревевшая словно танк, завязший в грязи. Где-то неподалёку примостился тромбон и уныло дребезжащий саксофон. Было отчётливо слышно, как у бедняги дрожат клапаны от перегрузок, но саксофонист был твёрдо уверен, что на саксофоне играют именно так.
— Не нагнетай! – воскликнул он.
Поговорить было не с кем. Не потому, что в комнате последнее пёрышко повесилось, наоборот, музыка ужасалась, а просто так получилось, что он остался один.
Ворчливая бабка, как всегда, прошла мимо его окна, не заглянув. Хотя, он не видел, заглянула она или нет, потому что был слеп.
Он жил на первом этаже в белой квартире. А на втором обитал Арту – пожилой мужчина.
Он был тёмным, а у Арту снежинки играли в светлых волосах. Они были совершенно различны в многосте своей: он – молодой, Арту – старый; он не любил жизнь, Арту же восхищался каждой надеждой.
Арту приходил к нему по несколько раз за день. Всегда было нужно то-сё. Он сидел, поглаживая телефон. Он всё время хотел набрать номер, но не мог. Даже слепцы могут настучать кнопки, но он был не из тех.
И сейчас он сидел в кресле на кухне. Одной рукой перебирал кнопки на телефоне, пальцем другой проводил по оболочке кресла. Тут он что-то услышал. Резко повернул голову, прислушался, улыбнулся – на лестнице шаркали тапочки Арту.
— Раз, два, три, четыре, — считал он.
— Пять, шесть – я уже здесь, — напел Арту, заходя в квартиру. Щеколда закрылась.
Это ритуал.
— Выключи музыку, пожалуйста. Она угнетает меня, — попросил он.
— Зачем? Музыки ведь нет.
— А что я слышу?
— Себя. Ты поёшь себе сам.
Арту подошёл к окну и прикоснулся к стеклу ладонью. Уподобившись застенчивой планете, они молчали.
— Ты ел? – спросил наконец Арту.
Он отрицательно качнул головой. Но тут в нём пророс жёлудь, он вскинул руку, приподнялся в кресле:
— Знаешь чего я хочу, Арту? Я хочу поставить кресло на колёсики. Я бы сидел, откинувшись на спинку, левую ногу подогнул бы под себя, а правой, Арту, правой я бы упёрся в стену, и она была бы моим двигателем.
Арту засмеялся.
— И это всё чего ты хочешь? Чтобы правая нога двигала тобой?
— Да, а что ещё? Большего я недостоин.
— Возможно, возможно. Каждый человек по-своему прав, а, по-моему, нет. Ты ведь, как и я, удостоился чести быть перетёртым с сахаром самой судьбой! Тогда ты был счастлив! Несмотря на количество зла, которое ты причинил людям, ты всё-таки был. А что теперь? Почему не повторить подвиг?
Он опустил голову, почти коснувшись груди:
— Ты говоришь чушь. В твоих словах нет смысла.
— Истина часто прячется под маской бреда. И не прячься в раковину, не делай вид, что не понимаешь. Ты родился, зная то, что я сейчас говорю. Так почему ты выражаешь себя как глупую личность? Ты понимаешь всё, но поступаешь так, как будто….Я не знаю, что сказать.
— Молчи. Лучше молчи, так я лучше слышу звуки, и ты не заставляешь меня страдать. Зачем ты изменяешь меня? Арту, почему ты приходишь ко мне? Прошло несколько месяцев. Я невыносим, но ты приходишь. Я знаю, у тебя есть семья. Вряд ли они рады, что ты проводишь со мной больше времени, чем видишь сны.
Старик задумался. Он давно отошёл от окна и теперь стоял, вцепившись в спинку кресла. Его красивое лицо было направлено в потолок. Арту был похож на изваяние. Жизнь в нём проявлялась лишь с движением глаз под веками. Он провёл языком по губам и хихикнул.
— Вопрос, — сказал Арту. – Вот это вопрос. Приходиться много отвечать…самому себе, людям, ещё раз самому себе, объясняя свой неправильный ответ. Да. Я ведь хожу к тебе просто так, потому что говорить с тобой хочу.
— Врёшь. Я слепой, но не глухой. Твой голос истончают обломки лжи.
— Ты будешь неправ всегда, потому что ты слушаешь меня разумом, а не сердцем. Где твоё сердце? Неужели его съела твоя слепота? Хотя нет. То, что ты делал, втянуло в тебя невидимость. Твоё сердце умерло при рождении…
— Так почему ты приходишь сюда?
— Ты переводишь тему напрасно.
— Ты не ответил!
— Ну что ты хочешь? Знай, что я – твой отец и не более! И всё остальное — правда.
— Как ты можешь быть моим отцом? Я трогаю твои руки, провожу пальцами по лицу, но они не принадлежат моему отцу. Голос моего отца никогда не звучал, как твой. И тем паче, мой отец умер.
— То, о чём ты говоришь сейчас, существует лишь здесь. Здесь – это ты. Но и то, что там – это тоже ты. Соедини всё в себе и ты поймёшь, что я – плод твоего воображения. При этом я реален. Я существую, потому что ты меня создал. Ты творишь всё, что может тебе помочь, но сам отвергаешь эту помощь. Я не понимаю тебя. Твои поступки никогда нельзя предопределить. Ты же как рассеянный дневной свет. Зачем ты позвал меня, если не хочешь, чтобы я здесь был? К чему всё это? Как ты можешь чувствовать две вещи одновременно? В глубине души, ты хочешь одного, но мне ты говоришь совершенно другое. Помнишь тот день, когда был пожар? Ты шёл по дороге, усталый. Тогда ты в первый раз смог создать себе Собеседника и с тех пор он всегда с тобой. Ты же его создавал сознательно, хотел поговорить, но как только он появился, ты зашёл в отречение настолько, что потерялся. Кто вывел тебя тогда из лабиринта? Я. Несмотря на то, что я всё-таки твоё создание, я стал превышать тебя во всём. Ты сидишь, а я двигаюсь.
— Я не могу ничего поделать с миром.
— Мир здесь не причём. Во всём, что с тобой случилось, виноват ты сам. Даже если перед тобой поставят знак «Иди налево – там тебя ждёт счастье», ты ведь всё равно направишься направо, а то и назад. За что тебе твоя жизнь, я не понимаю!
— Только не повышай голос, — он оставил телефон в покое. Уткнулся лицом в ладони. Из-под век текли слёзы, пока до них не дотронулся наступающий сумрак.
Арту некоторое время наблюдал. Наклонившись к его уху, он пошевелил губами. А потом до него донёсся шёпот Арту:
— Нет неразрешимой проблемы. Временами ты так произносишь только потому, что ты уходишь от них. А ведь проблема это то же самое, что и книга. Нельзя избавиться от неё, не дописав. Выкидывай её, сожги каждую букву, но она будет за тобой гнаться. И, поверь мне, догонит. Люди всегда идут сложным путём, хотя рядом есть тропинка, по которой можно и дойти быстрее, и выйти без потерь. Ты сам знаешь, что ты слеп, потому что глаза твои закрыты. Просто смахни пыль с век, открой глаза и ты увидишь.

Добавить комментарий

Арту, ты ли?-2 (из цикла ЗэУсТ)

Музыканты играли размашисто. Так породистые домохозяйки полощут бельё. Проще говоря, они полоскали свои инструменты, извлекая из них сразу все звуки джазового оркестра. Грохот барабанов, которые напоминали артиллерийский редут в действии, грозил свести с ума, в чём его чистосердечно поддерживали визжащая как кошка скрипка, и труба, ревевшая словно танк, завязший в грязи. Где-то неподалёку примостился тромбон и уныло дребезжащий саксофон. Было отчётливо слышно, как у бедняги дрожат клапаны от перегрузок, но саксофонист был твёрдо уверен, что на саксофоне играют именно так.
— Не нагнетай! – воскликнул он.
Поговорить было не с кем. Не потому, что в комнате последнее пёрышко повесилось, наоборот, музыка ужасалась, а просто так получилось, что он остался один.
Ворчливая бабка, как всегда, прошла мимо его окна, не заглянув. Хотя, он не видел, заглянула она или нет, потому что был слеп.
Он жил на первом этаже в белой квартире. А на втором обитал Арту – пожилой мужчина.
Он был тёмным, а у Арту снежинки играли в светлых волосах. Они были совершенно различны в многосте своей: он – молодой, Арту – старый; он не любил жизнь, Арту же восхищался каждой надеждой.
Арту приходил к нему по несколько раз за день. Всегда было нужно то-сё. Он сидел, поглаживая телефон. Он всё время хотел набрать номер, но не мог. Даже слепцы могут настучать кнопки, но он был не из тех.
И сейчас он сидел в кресле на кухне. Одной рукой перебирал кнопки на телефоне, пальцем другой проводил по оболочке кресла. Тут он что-то услышал. Резко повернул голову, прислушался, улыбнулся – на лестнице шаркали тапочки Арту.
— Раз, два, три, четыре, — считал он.
— Пять, шесть – я уже здесь, — напел Арту, заходя в квартиру. Щеколда закрылась.
Это ритуал.
— Выключи музыку, пожалуйста. Она угнетает меня, — попросил он.
— Зачем? Музыки ведь нет.
— А что я слышу?
— Себя. Ты поёшь себе сам.
Арту подошёл к окну и прикоснулся к стеклу ладонью. Уподобившись застенчивой планете, они молчали.
— Ты ел? – спросил наконец Арту.
Он отрицательно качнул головой. Но тут в нём пророс жёлудь, он вскинул руку, приподнялся в кресле:
— Знаешь чего я хочу, Арту? Я хочу поставить кресло на колёсики. Я бы сидел, откинувшись на спинку, левую ногу подогнул бы под себя, а правой, Арту, правой я бы упёрся в стену, и она была бы моим двигателем.
Арту засмеялся.
— И это всё чего ты хочешь? Чтобы правая нога двигала тобой?
— Да, а что ещё? Большего я недостоин.
— Возможно, возможно. Каждый человек по-своему прав, а, по-моему, нет. Ты ведь, как и я, удостоился чести быть перетёртым с сахаром самой судьбой! Тогда ты был счастлив! Несмотря на количество зла, которое ты причинил людям, ты всё-таки был. А что теперь? Почему не повторить подвиг?
Он опустил голову, почти коснувшись груди:
— Ты говоришь чушь. В твоих словах нет смысла.
— Истина часто прячется под маской бреда. И не прячься в раковину, не делай вид, что не понимаешь. Ты родился, зная то, что я сейчас говорю. Так почему ты выражаешь себя как глупую личность? Ты понимаешь всё, но поступаешь так, как будто….Я не знаю, что сказать.
— Молчи. Лучше молчи, так я лучше слышу звуки, и ты не заставляешь меня страдать. Зачем ты изменяешь меня? Арту, почему ты приходишь ко мне? Прошло несколько месяцев. Я невыносим, но ты приходишь. Я знаю, у тебя есть семья. Вряд ли они рады, что ты проводишь со мной больше времени, чем видишь сны.
Старик задумался. Он давно отошёл от окна и теперь стоял, вцепившись в спинку кресла. Его красивое лицо было направлено в потолок. Арту был похож на изваяние. Жизнь в нём проявлялась лишь с движением глаз под веками. Он провёл языком по губам и хихикнул.
— Вопрос, — сказал Арту. – Вот это вопрос. Приходиться много отвечать…самому себе, людям, ещё раз самому себе, объясняя свой неправильный ответ. Да. Я ведь хожу к тебе просто так, потому что говорить с тобой хочу.
— Врёшь. Я слепой, но не глухой. Твой голос истончают обломки лжи.
— Ты будешь неправ всегда, потому что ты слушаешь меня разумом, а не сердцем. Где твоё сердце? Неужели его съела твоя слепота? Хотя нет. То, что ты делал, втянуло в тебя невидимость. Твоё сердце умерло при рождении…
— Так почему ты приходишь сюда?
— Ты переводишь тему напрасно.
— Ты не ответил!
— Ну что ты хочешь? Знай, что я – твой отец и не более! И всё остальное — правда.
— Как ты можешь быть моим отцом? Я трогаю твои руки, провожу пальцами по лицу, но они не принадлежат моему отцу. Голос моего отца никогда не звучал, как твой. И тем паче, мой отец умер.
— То, о чём ты говоришь сейчас, существует лишь здесь. Здесь – это ты. Но и то, что там – это тоже ты. Соедини всё в себе и ты поймёшь, что я – плод твоего воображения. При этом я реален. Я существую, потому что ты меня создал. Ты творишь всё, что может тебе помочь, но сам отвергаешь эту помощь. Я не понимаю тебя. Твои поступки никогда нельзя предопределить. Ты же как рассеянный дневной свет. Зачем ты позвал меня, если не хочешь, чтобы я здесь был? К чему всё это? Как ты можешь чувствовать две вещи одновременно? В глубине души, ты хочешь одного, но мне ты говоришь совершенно другое. Помнишь тот день, когда был пожар? Ты шёл по дороге, усталый. Тогда ты в первый раз смог создать себе Собеседника и с тех пор он всегда с тобой. Ты же его создавал сознательно, хотел поговорить, но как только он появился, ты зашёл в отречение настолько, что потерялся. Кто вывел тебя тогда из лабиринта? Я. Несмотря на то, что я всё-таки твоё создание, я стал превышать тебя во всём. Ты сидишь, а я двигаюсь.
— Я не могу ничего поделать с миром.
— Мир здесь не причём. Во всём, что с тобой случилось, виноват ты сам. Даже если перед тобой поставят знак «Иди налево – там тебя ждёт счастье», ты ведь всё равно направишься направо, а то и назад. За что тебе твоя жизнь, я не понимаю!
— Только не повышай голос, — он оставил телефон в покое. Уткнулся лицом в ладони. Из-под век текли слёзы, пока до них не дотронулся наступающий сумрак.
Арту некоторое время наблюдал. Наклонившись к его уху, он пошевелил губами. А потом до него донёсся шёпот Арту:
— Нет неразрешимой проблемы. Временами ты так произносишь только потому, что ты уходишь от них. А ведь проблема это то же самое, что и книга. Нельзя избавиться от неё, не дописав. Выкидывай её, сожги каждую букву, но она будет за тобой гнаться. И, поверь мне, догонит. Люди всегда идут сложным путём, хотя рядом есть тропинка, по которой можно и дойти быстрее, и выйти без потерь. Ты сам знаешь, что ты слеп, потому что глаза твои закрыты. Просто смахни пыль с век, открой глаза и ты увидишь.

0 комментариев

  1. kaschey_bessmertnyiy

    Ню… Аффтор Судьбы, как всегда, на высоте! Ку!
    Сразу видно, что аффтор изрядно постарался, совершенствуя свои описания и словесные украшения, что не могло не отразится на произведении: оно стало на порядок лучше. Прибавилось и «мыслей в тени», теперь приходится медленно вникать в суть, а не нестись на всех парах к гениальной концовке. Концовки у Алекто — просто конёк-горбунок какой-то. Любая из них — это перл шедевров, кто не верит — перечитайте все 36 произведений и поймёте, о чём я.
    Одним словом — Конгениально!
    🙂

  2. alekto

    Уж это точно. Особенно мне удался первый абзац, не находишь? Тут уж я постаралась на славу:). Словесных украшений хоть отбавляй. Последняя фраза тоже очень хороша.
    Здесь, в отличие от Двоих, каждая фраза несёт скрытый смысл. Например, «Ворчливая старуха как всегда прошла мимо его окна» — ворчливая старуха — это судьба. То есть, он настолько поверил, что он слеп, что даже Судьба его больше не видит, оставила просто существовать.
    Музыка — это стоны его души.
    Ну а остальное, наверное, понятно, да?

    ЗэУсТ — записки усталого товарища

  3. kaschey_bessmertnyiy

    ДА, последняя фраза — гиперсуперконгениально! А вот первый абзац меня не впечатлил… Странно, весь текст написан до того тонко, что аж дух захватывает, а вначале первый абзац прошёлся по мне словно товарный поезд, свистя и скрипя колёсами. В общем, выкинь первый абзац — и всё будет вообще мегакруто!
    🙂
    Усталого товарища… Чего он устал?
    🙂
    Естественно, мне-то с моим почти четырёхтысячелетним опытом всё понятно. Но порой тебе удаётся загнать меня в тупик, и у меня начинается длительный висяк. Кроме тебя, такое не удаётся никому. Поделишься рецептом?

    P.S. То-то Наташка и Димка обрадуются…
    🙂

  4. alekto

    Неужели ты хочешь прочесть ЭТО детям? Ай-яй-яй, какой ты жестокий!

    > Усталый товарищ. Не знаю, чего он устал. Хотя, наверное, он устал быть таким, как я его описываю.

    > Рецепт. Итак! Записывай. Открываешь словарь. Выбираешь десятка два слов. Просто наобум. И пишешь. Сочетаешь несочетаемое. При этом, ты должен просто писать, а не думать о том, что ты пишешь. Мне на ум приходят просто предложения первые. И я даже не знаю, о чём рассказ и чем он закончится.
    Висяк? В общем, вкратце:
    1 часть. У парня лет 30 раздвоение личности. Но он ещё не знает об этом:). Потому как раздвоение у него не явное, а скрытое. Однажды он знакомится с девушкой. И когда он «другой» (то есть Первый), он познакомился с этой же девушкой. Первый человек — это его хорошая часть. Вторая — тёмная сторона. Выходя из кафе, обе его части вырываются наружу и мы видим их разговор. В конце его плохая сторона преобладает. То есть несмотря ни на что, на все уговоры, он выбирает неправильный путь.
    2 часть. Где-то через два года после первой части. Он дошёл до точки. «Ослеп», то есть настолько отрешился от всего хорошего, что духовно ослеп. Есть такая карта в Таро — Дурак, Шут. Символ слепца, обратившего себя в рабство материи. Его котомка переполнена его заблуждениями и бессмысленными поступками. Разбитый обелиск — гибель его дел. Крокодил — эмблема неумолимой фатальности и … неизбежной расплаты за содеянное, так как ничего в жизни не делается «просто так» и за все надо платить. Так вот это про него. Появляется существо — ангел, которого он вызвал из того мира, чтобы тот помог ему. Он хочет, чтобы ему помогли, но сам отбрасывает эту помощь. Арту пытается заставить его понять. Но все попытки снова тщетны.
    Хочу написать третью часть. Потом, когда-нибудь, но не уверена. Не уверена потому, что я не верю, что этот человек может исправиться.
    Так что вот.

  5. kaschey_bessmertnyiy

    Уважаемый Илья Славицкий ибн Oldboy! Я ценю вашу пылкость в высказываниях о гениальности аффтора Алекто, но попрошу вас в следующий раз создавать СВОЮ рецензию и там флудите сколько душе влезет! А на другие рецензии прошу отзываться исключительно ПО ТЕМЕ!

  6. alekto

    Я рада, что Вам понравилось. ЗэУсТ — это моё любимое. Перечитываю каждый раз и говорю себе, что я просто прелесть, если смогла это написать:). Двое — мне нравится больше. Но в "Арту, ты ли?" мне нравится имя — Арту. Оно просто прекрасно по произношению. И первый абзац просто выводит меня из хмурого состояния. Я читаю и думаю, как же я могла такое написать? Мысленно, конечно, аплодируя:). Так. Надо остановиться, а то я сейчас напишу себе оду.:)
    Собака в том же стиле, но людям она нравится больше. Наверное, потому что понятная.

  7. tamara_sharkova

    Философское произведение. Заставляет пораскинуть мозгами и кое о чем задуматься. Например о том, что мы все — творцы своих судеб.
    Но — творцы ли? То есть я хочу сказать, вернее спросить, — всё ли зависит от нас, грешных, в этом неспокойном мире? 🙂 Ведь очень часто хочется "дописать" проблему, а она не дописывается почему-то, и не потому что ты этого не хочешь, а потому что жизненные условия не позволяют.
    Но в Вашем рассказе эта тема звучит несколько иначе, тоньше что ли.
    И, читая, думаешь — а может, надо проще относиться ко всему? Например так, как советует Вадим Зеланд. А он советует не акцентировать себя ни на плохом, ни на хорошем, то есть относиться ко всему ровно. Но всегда ли это удается?..

  8. alekto

    В идеале мы — творцы своей судьбы. Кто-то из великих и мудрых это сказал:). Что они имели в виду под этим, знают только они сами, потому что, к сожалению, мы родились немножко позже, чем они, а если и жили в то время, то у нас нет уверенности, что мы были с ними знакомы. А даже если бы и были, то склероз после такого количества перерождений наступает автоматически.
    Лично моё мнение: мы действительно формируем свою судьбы нынешней жизни пока находимся Там, готовясь к новому рождению. Но при этом наша свобода выбора втиснута в определённые рамки: нужно, например, выбрать семью только из трёх предложенных, а соответственно, с малым количеством выбора, остаётся и малое количество возможных моделируемых нами ситуаций. Вот:). Но Там-то мы спланировали, а когда рождаемся, то не помним, что и планировали. Для того, чтобы знать, какую дорогу нам выбрать, существуют знаки. Их нужно уметь видеть.

    >Дописать проблему.
    Обращаясь не к Зеланду, но к другому писателю, скажу, что проблемы, а так же всякие "оставленные на долгое завтра задачи" обязательно нужно доводить до конца. Нерешённые задачи, также как и обиды и т.д., продолжают тащиться по жизни за нами, пока мы их не отпустим. Большинство ведь болезней именно от этого. От того, что мы не можем отпустить, простить человека и прочее. Почему-то мне кажется, что и у Зеланда это есть…

    Относиться ко всему ровно не получится, как не получится практиковать абсолютный пофигизм. Но думаю, стоит пытаться.
    Спасибо за рецензию. Я знаю, этот рассказ трудно читать, а ещё труднее понять:) и следовательно, рецензия на него должна получиться основательной.

  9. tamara_sharkova

    Наташа, я не имела в виду — "дописать проблему" в прямом смысле. Это- безусловно, ибо начатое нужно обязательно доводить до конца. Я имела в виду несколько другое , а именно то, что в нашей обычной земной жизни часто бывает вообще нерешаемо для большинства сограждан, например, самая насущная проблема — это иметь крышу над головой, ну, и так далее. Но это — если опуститься с высот Вашего рассказа и немного уйти в сторону:).
    А насчет того, что "не можем отпустить и простить" — последствия этого действа давно известны — Вы правы. Только ведь тоже — можно ли прощать ВСЁ без разбора? Но это — отдельная тема, и мы не будем углубляться в неё.
    Относиться ко всему ровно — это значит относиться без "избыточного потенциала", потому что этот потенциал, как говорит Зеланд, не дает возможности добиваться целей, которые человек ставит перед собой.
    Но мне вдруг пришла мысль, что ровные и гладкие эмоции (без "избыточного потенциала") уж точно не способствовали бы появлению шедевров в искусстве или открытиям в науке. По крайней мере, мне так кажется, хотя его трактат я нахожу весьма полезным. 🙂

Добавить комментарий